[daimosss]

Отрывок из книги Стивена Фрая «Как творить историю»:


— Да, так что же, юный Янг, вы пробовали обращаться за помощью?
— Простите?
— Я о ваших проблемах с наркотиками.
— С чем?
— Вы же пропитаны героином, милейший! Meня вам не обмануть. Сидите на «эйфории» или другом каком новомодном зелье. Я знаю, это всегдашняя проблема молодых людей ваших лет. Думаю, вам следует что то предпринять на сей счет. И как можно быстрее.
— Э э… вы случайно не спутали меня с кем то другим, сэр?
— О, не думаю. Нисколько не думаю. Чем же еще можно объяснить вот это?
— Что именно?
— Вот это, юноша. Вот это! — И он сердито помахал «Meisterwerk'oм».
Мир мой начал разваливаться на куски.
— Вы хотите сказать… вам не понравилось?
— Это? Понравилось? Это макулатура. Мусор. Не диссертация, а куча фекалий! Гной, нравственные отбросы, похабщина.
— Но… но… мне казалось, вы согласились с тем, что моя работа идет в правильном направлении?
— Насколько то было известно мне, шли вы в направлении правильном. До того, как принялись набивать нос снежком, или бегать по девкам, или к чему вы там пристрастились? А виноват во всем фильм «На игле», не так ли? Не думайте, будто я в подобных делах ничего не смыслю. Господи, меня просто тошнит от всего этого! Наизнанку выворачивает. Целое поколение ввергнуто во мрак и гибнет, срезается косой танцулек под кайфом и веселящих порошков.
— Послушайте, уверяю вас, я наркотики не принимаю. Даже травку не курю.
— Тогда что же? Как? А? — Фрейзер Стюарт зашелся в жутком сухом кашле. Я испуганно наблюдал, как он, с брызжущими из глаз слезами, все машет и машет мне рукой, показывая, что сейчас оправится, что говорить — очередь все еще его. — Мы… мы говорим о вашей работе, — продолжил он, пыхтя и отдуваясь, — вы создаете у меня полное впечатление того, что отличнейшим образом все контролируете, а после приносите эти… эти помои. Это не научные доводы, это роман, да еще и совершенно отвратный. Что? Что?
— Вы уверены, что прочитали именно мою работу? — Я наклонился к нему, исполненный скорее упований, чем надежд. Нет, в том, что рука его сжимала именно «Meisterwerk», сомневаться не приходилось.
— За кого вы меня принимаете? Разумеется, вашу! Итак, если вы не перебравший наркоты торчок, галлюцинирующий, наглотавшись неких шутовских грибов, в чем тогда состоит ваша проблема? О… ха… конечно! — Лицо его просветлело, он игриво осклабился, показав мне желтые зубы. — Это же шутка, не так ли? Настоящую диссертацию вы где то припрятали! Розыгрыш в духе майской Гребной недели. Ха! Ну ка, честно!
— Но я не понимаю, что в ней не так! — в отчаянии едва ли не взвыл я. Последней моей надеждой как раз и было, что это он меня разыгрывает.


Примерно так выглядело слушание моего диплома. Местами Фрейзер Стюарт просто цитирует заведующего моей кафедрой. Три месяца работы нужно срочно переписать за несколько недель и предоставить в оформленном виде с презентацией, графиками и статистикой.

Поэтому теперь я на работе тайком, пока никто не видит, а порой нагло маскируясь, симулируя активную деятельность, сижу за компом и… пишу диплом. Как бы это абсурдно и саркастически не звучало.

И да-да, я упомянул свою новую работу. Собственно в музее я больше не работаю. В январе мне сообщили праздничную постновогоднюю новость о том, что в области сокращают финансирование МБУ и приятного мне сокращения. Потом я попал журналистом на новостной портал «ТЛТ-гражданин» и последний месяц дорабатываю у них редактором. А на данный момент пишу я со своего последнего места деятельности. Одна женщина, которая читала нам курс лекций в институте и которую я безмерно уважаю как профессионала в своём деле и как личность в целом, предложила мне работу в политической ассоциации глав поселений «Ставрополье». В двух словах ассоциация занимается государственными программами для сельских поселений, которые по идее должны реализовываться правительством Самарской области, но никто ими не занимается, а от народа до них долгий-долгий путь бюрократии. К слову среди чиновников уже нашлись те, кто объявили Савицкому (основатель ассоциации) информационную войну, в которой Татьяна принимает непосредственное участие. Ну да хватит, пожалуй, компромата на себя.

Первые недели честно пытался блюсти официальный стиль. Брюки, пиджак, все дела. Но долго «домовёнок Кузя» во мне не протянул, и вещи на мне тихо-мирно перекочевали в серый свитер и кроссовки. Привыкли же все к готическим сапогам Татьяны со шнуровкой и платформой… )

Работая в подобных структурах начинаешь внезапно остро ощущать такие вещи как классовое расслоение в обществе. Недавно задумался, что на самом деле всё куда сложнее, чем «простые люди – мажоры».

Несколько дней назад у нас было совещание и приехал наш лобби Владимир Евгеньевич. Пост в полной мере оправдал его материальное положение, когда я пошёл налить воду в чайник и тот возмутился «Как?! У вас ещё и вода не из бутылок?». Я ответил в шутку «ну не совсем же мы зажрались, будет экзотика – вода по старинке», чем тут же сыскал себе звание брюзги и цитату из «Войны и мира». К слову человек Владимир неплохой. Интересный. Из таких людей, которые слушают в машине арию, прерывая деловой разговор словами «Таня, как я могу сейчас разговаривать? Это же Вагнер!». В общем, отношения у нас сложились чёткие: «вот брюзга!» и «вот мажор!».

Позже зашла об этом речь с Таней. Она улыбнулась на моё недоумение и сказала: «Вот ты приезжаешь в Африку и спрашиваешь «А где тут можно чай попить?». На тебя посмотрят и скажут «Совсем зажрались! Вон колодец вас чем не устраивает?». Я отреагировал полемикой, что дескать это же такая разница: колодец – прошлый век, нарушение санитарных норм, у людей выбора нет, поэтому и живут в таких условиях и т.д. А потом ехал домой и думал, что каждый живёт по тем нормам, которые он может себе позволить. Допустим, у людей в Африке выбор жить на улице или в хижине. Они выбирают в хижине. Если выбор станет в хижине или общежитии, то конечно человек выберет общагу, если он может себе её позволить. У меня теоретически есть выбор жить в общаге или в квартире.

Придя однажды к знакомому в общагу с видом любопытного туриста изучающего отсутствие душа, премудрости мытья головы в раковине и туалеты под закостеневшим слоем органики, я выглядел точно таким же мажором как и Владимир. Я не хотел никого обидеть или продемонстрировать своё положение. Мне элементарно показалось это странным и диковатым. Как и Владимир счёл странным и диковатым «нарушение санитарных норм» и «прошлый век» - наливать воду в чайник из-под крана. У него другая «естественная среда обитания». Как и у меня, приехавшего в Африку. Пил бы я там из колодца также настороженно, как и Володя из кружки. х)

Казалось бы живём все в одном городе, чуть ли не в соседних кварталах, а какая разница восприятия одних и тех же вещей. У меня в голове «Ага, пьёт воду бутилированную – мажор!», у Владимира «Ага, купил новую спортивную иномарку. Вот мажор!», у владельца спорткара «Живёт в собственной вилле! Ну мажооор!» и т.д. по весёлой цепочке. Так что везде свои «простые люди».

И тут как нельзя кстати тоже пришелся отрывок из той же самой книги Фрая:

Коллега из Оксфорда, собрат‑историк, рассказывал мне о фотографии,виденной им на выставке в тамошней галерее. На самом‑то деле фотографий было две, помещенных бок о бок, и обе изображали контейнеры для сбора пустых бутылок. Левый снимок был сделан в Каули, на окраине города, неподалеку от автомобильного завода. Этот контейнер состоял, как легко догадаться, из трех отделений, выкрашенных в разные цвета, указующие, какие бутылки куда надлежит совать. Белое отделение — для прозрачных, зеленое — для зеленых, а коричневое,втрое превосходящее первые два по ширине, — для коричневых. Вторая фотография, на первый взгляд неотличимая от первой, изображала другой контейнер, но только эта была сделана в центре Оксфорда, в университетском квартале. После того как вы некоторое время озадаченно разглядывали обе фотографии, в сознание ваше вдруг с треском вламывалось различие между ними.Белое отделение, коричневое и, заметьте, второе превосходящее их шириной зеленое. Что еще нужно человеку знать о нашем мире? Им следовало бы — при закрытии, пока звучит государственный гимн, — выводить эти снимки на большой экран.